Вячеслав Позгалев: «Авторитета у меня не отнять». ИНТЕРВЬЮ, часть 3

Начало интервью мы публиковали в пятницу, продолжение — в понедельник.

— Вячеслав Евгеньевич, какие отношения у вас сейчас с Олегом Александровичем Кувшинниковым?

 — Рабочие. Если у него возникают вопросы, он меня приглашает. Если у меня, я к нему прихожу. Больше наговаривают, пытаясь поссорить. Ему напевают басни, что я его подсиживаю. Хотя это идиотизм. Или мне начинают говорить, что он про меня что-то такое сказал. Мы с ним однажды договорились, если возникают вопросы, встречаемся один на один, по-мужски, и обсуждаем все, что надо.

С Олегом Кувшинниковым на Дне города в Череповце. Ноябрь 2010 года.

— В последнее время проходят публикации в прессе (в частности, в газете «Череповецкая истина») о вашем зяте Василии Соловьеве. Задевают и вас. К примеру, говорят, что его бизнес пришел в некоторый упадок за годы после вашей отставки. Вы не собираетесь реагировать на эти выпады?

 — Вы о Шабанове? Шабанов проиграл мне три суда и на всех судьи сказали, что он не прав. А сам он еще в начале травли заявил, что пока Позгалев жив, без хлеба не останется. То есть дал понять, что зарабатывает на этом. Я к этому отношусь снисходительно. Если хоть кто-нибудь на моем имени может зарабатывать, ради Бога. Мне не жалко. Авторитета у меня не отнять. У меня 6 государственных орденов от 4 президентов — всех степеней и достоинств. Ордена у нас просто так не дают. Не только тебя проверят, но и всю твою родню до прабабушек. Так вот, меня-то не задевает, а задевает моих родственников. Они здоровьем расплачиваются за эти публикации. Люди ведь реагируют по-разному.

С Патриархом Алексием II

Последние публикации, а «Истина» сейчас выходит 200-м, а то и 300-тысячным тиражом, связаны, на мой взгляд, только с одним. Учредитель издания идет на выборы. Чтобы газету читали в Вологде, где череповчан вообще не любят, нужны именно такие материалы. Позгалев — приманка. Но бесплатные газеты таким тиражом выпускаются только во время выборных кампаний и с одной целью — заявить о себе. Я к этому отношусь спокойно.

Когда работал в Череповце, в газете «Речь» был такой Миша Гинкер, псевдоним Штреков. Недавно в Израиле его встретила Ирина Груздева, бывший начальник правового департамента. Он подошел к ней, представился и попросил передать мне, чтобы я не сердился на его публикации. Вот так. А в те годы, когда они выходили, это, возможно, повлияло и на здоровье моего отца, безвременно ушедшего. Он страшно переживал. Тогда же люди газетам верили. И отец меня все время спрашивал: «Ты читал?». А я отвечал: «Батя, ну мы проповедуем свободу слова…».

Был еще один хороший журналист в «Курьере» — Сергей Сыров. Репортер от Бога. Его репортажи всегда были хлесткими. Утром иду с собакой гулять, он подходит ко мне, расспрашивает. Я его ориентировал, где взять ту или иную информацию, за достоверность которой я отвечал. И он ее находил. И умело освещал все проблемы. Ему самому до них было бы не докопаться.

А возвращаясь к Шабанову… На всех судах с ним я был лично. Хотелось посмотреть ему в глаза и спросить, зачем врет и передергивает факты. Есть инсинуации, измышления. Мне говорят — это его оценочное суждение. Какое оценочное суждение? Мне эти суды стоили личных денег. На адвоката, на судебные издержки и прочее. У нас это дорого — отстоять свою честь. А так как он считается безработным, то, даже если проигрывает суд, на него нельзя отнести возмещение затрат.

На льнозаводе под Шексной

— Ваше решение об отставке в декабре 2011 года было спонтанным?

 — Близился конец моих полномочий. Вместо положенных по закону двух сроков «мотал» уже четвертый. Истекал срок в июне 2012 года. И я понимал, что если сам не позабочусь о преемнике, не сдам пост в плановом порядке, то неизвестно, кто к нам придет. Тем более практика показывает: как правило, присылают чужих. Я ведь единственный губернатор, который привел преемника сам. Нам чужих здесь было не нужно. За 2 года до этого я начал готовить двух кандидатов — Шулепова и Кувшинникова. Поэтому бывал в Череповце часто. С Олегом у нас были хорошие отношения, я присматривался к его работе. Особенно он показал себя в 2009 году, во время кризиса. Он — решительный и произвел впечатление человека, которому можно доверить власть. И когда у нас в 2011 году так неудачно сложились выборы…

Историческая запись в Твиттере Вячеслава Позгалева. Фото — скриншот видео ТК «Дождь»

— … Да, Леонид Парфенов тогда процитировал вас на митинге на Болотной площади.

 — И оказал мне медвежью услугу, сказав, что единственная область, где были честные выборы — Вологодская. Потом мне за это крепко попало: дескать, ты что, один такой белый и пушистый, один честный, а мы все тут нечестные? Я сказал, не знаю, за других не отвечаю, отвечаю только за себя, а мы к фальсификациям никогда не прибегали. Общая установка по области была такой.
В 2011 году нам надо было получить 2 мандата в ГосДуму. А мы «заработали» — 1,3. И это был нехороший результат — 33%. Я сам меньше 80% никогда не получал. И расценил это как «звонок» от населения лично мне. Понял, что пора уходить. В четверг после совещания у Суркова, когда подводили итоги выборов, я остался и сказал: «Так и так, отпустите. Все равно через полгода уйду. Никто же мне пятый срок не даст отработать». Он спросил, преемник есть? Я сказал про Кувшинникова, и Сурков пообещал поговорить с президентом. Вечером звонит, говорит: «Президент вас услышал, пишите заявление». Утром в пятницу полетел к полпреду в Питер. Он, кстати, обиделся, что я, не согласовав с ним, поехал сразу к президенту. А, сидя в аэропорту, написал в Твиттере, что ухожу.

Решение это я готовил. Но, может быть, если бы на выборах был другой результат, ушел бы чуть позже. У меня, кстати, единственного в указе было написано — принять добровольную отставку. Таких записей нет ни у одного губернатора. И по-прежнему считаю, что поступил честно, по совести.

Тогда ведь и Кувшинникова назначили в течение недели. В пятницу я сложил полномочия, а в понедельник он уже был в Москве — его пригласили и к Володину, и к Медведеву, и к Путину.

С Юрием Кузиным и экс-вице-губернатором ВО Тамарой Бритвиной

— А вы не боялись, что вас самого будут «прессовать» здесь, в области?

 — Да, 2012 год был для меня тяжелым. Но я знал, на что шел. Такова судьба всех публичных людей.

— Сейчас ситуация не изменилась?

 — Нет, стала мягче. Но между мной и Кувшинниковым постоянно пытаются вбить клинья. Кому-то, видимо, это выгодно.

— Вячеслав Евгеньевич, какие планы по дальнейшей работе? Были ли предложения остаться в Москве в каком-то ином качестве?

 — В свое время были предложения, еще когда работал на комбинате. Всегда отказывался. И со временем предложений стало все меньше. Последние 5 лет — не поступало совсем. Осенью мне 70, работать на госслужбе уже не могу. Да и не хочу. В конце концов, могу я почувствовать, что такое свобода? Делать то, что хочешь, а не то, что надо? Я порыбачить хочу не наскоком, а спокойно.

Меня пригласил Кувшинников, спросил, что хочу делать дальше. Говорю, найду работу. Я — председатель нескольких Попечительских советов. У меня много общественных обязанностей. И не все я хорошо выполняю — из-за нехватки времени. Сейчас, думаю, принесу больше пользы. В том числе, и Русскому Географическому Обществу. Еще помогаю Череповцу в реализации нескольких проектов. В частности, по музею Верещагина — мэр просил помочь. По парку Победы — нужен паровоз для мемориального комплекса. И так далее. Занимаюсь картофелеводами, льноводами. Занимаюсь могилой Василия Ивановича Белова — она фактически брошена. Надеюсь, этой осенью поставим надгробие, достойное его памяти. Без дела не сижу. Пенсия у меня неплохая, она позволит жить без посторонней помощи. Идти куда-то на зарплату — при такой пенсии какой должна быть зарплата?

— Тысяч 30.

 — Ну не 30 тысяч. Посмотрим, 18 сентября все определится, тогда и будем думать. Работать я всегда готов.

— По состоянию здоровья вы чувствуете себя вполне в силах?

 — Да, вполне. Вспоминаю о возрасте, только когда смотрю в зеркало. Внук однажды хорошо сказал: «Дед, возраст — это всего лишь цифры в паспорте. Забудь!»

— Еще вопрос. У вас отобрали служебную машину?

 — Не отобрали. По решению Думы 6 августа закончился срок ее эксплуатации. На время работы и в рамках договора между Государственной Думой и правительством Вологодской области депутатам выделяется служебный автомобиль. За мной, по решению действующего губернатора, был сохранен прежний «Лексус LX 570». Ему 8 лет, автомобиль начал «сыпаться». И в правительстве было принято решение о замене машины. Так появилась «Тойота Камри». А мне все равно на чем ездить. Тем более, что последний год с небольшим, в основном, ездил на личном автомобиле. Еще в 2015 году Дума разрешила оплачивать за госсчет служебную машину только одну неделю в месяц, во время работы депутата в регионе. Как выкручиваются другие коллеги, не интересовался, а сам даже в дальние рабочие поездки по региону стал ездить на своей.

Последняя служебная машина Вячеслава Позгалева. Фото AvtoNomer.ru

— А номера?

 — А номера обычные. Мне так лучше, потому что не узнают.

— Охотой и рыбалкой так же увлекаетесь?

 — Да. Но в этом году на рыбалке был всего дважды. Недавно рыбачил у себя в Колокольце и в Кадуе на Суде. Приглашают постоянно, но я сейчас настолько соскучился по физической работе, что практически весь отпуск провел на даче. На охоту и рыбалку времени не остается.

— Говорят, у вас же дома по всем районам области. В Усть-Кубинском районе, еще где-то…

 — Нет. Всегда говорю: если кто-то найдет — подарю. Официально заявляю. Больше, кроме дачи в Колокольце, нигде и ничего нет. Все, что говорят — это сплетни.

А в Усть-Кубинском районе была охотничья усадьба, она принадлежит правительству Вологодской области. То есть находится в государственной собственности, но никак уж не в моей.

Подготовил Алексей Богомолов

*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов