Ректор ЧГУ Дмитрий Афанасьев: "Быть или не быть вузу - вопрос уже не стоит". Интервью

Дмитрий Афанасьев — человек в городе очень известный и уважаемый. Рост популярности его личности пришелся на конец 90-х и начало 2000-х, когда он был советником генерального директора «Северстали» Алексея Мордашова и директором Корпоративного университета «Северсталь».

Что интересно, с годами степень его влияния на общественность не уменьшается. Дмитрий Владимирович остается в «тренде» и на сегодняшний день: ныне он ректор Череповецкого государственного университета и советник мэра Череповца Юрия Кузина.

Владельцы корпораций и предприятий, первые лица города особенно ценят Дмитрия Афанасьева как консультанта, человека, способного в короткие сроки предложить верные решения. «В любой ситуации человек может что-то изменить», — эта мысль является руководящей во всем мышлении и мировоззрении ректора ЧГУ. «Даже если не знаешь, что делать, хотя бы пытайся!» — вот кредо его жизни. Как сам Афанасьев воспользовался т еми шансами, которые ему предоставила жизнь – судьба, он рассказывает в интервью.

— Вы уже шесть лет занимаете пост ректора Череповецкого университета. Что изменилось в учебном заведении за это время?
— Мир за окнами кабинетов очень быстро меняется, меняются требования, студенты, стандарты, экономика. Но самое главное — меняется общество в целом, и оно предъявляет другие запросы. Значит, университет должен меняться. Если мы этого не делаем, то становимся никому не нужными. И первая задача, с которой я столкнулся, когда стал ректором, — это сохранить университет, потому что он городу однозначно необходим. Если сейчас из города уезжает 30–35 процентов молодежи, то не будь университета — молодежи уезжало бы в разы больше. А город строит грандиозные планы. Кто же их будет выполнять? Очевидно, что нужны умные, толковые специалисты. И у нас еще совсем недавно стоял просто вопрос выживания... Требования Министерства образования довольно жесткие, с чем-то можем соглашаться, с чем-то нет, — но выполнять их все равно обязаны. Иногда это вопрос жизни и смерти: если ты неэффективен, то, скорее всего, твоя судьба печальна.

— Действительно была опасность, что университет не сохранится? Уверена, многие горожане считают, что бюджетное учреждение просто незыблемая твердыня…
— Вспомните, шесть лет назад, когда я начинал работать в качестве ректора, в городе были филиал Санкт-Петербургского политехнического университета, филиал Вологодского университета, действовал филиал коммерческого УРАО и еще ряд высших учебных заведений. Где они сейчас? Всех их нет. То же самое происходит и в Вологде, и в других регионах. Не только филиалы ликвидируются, но и вузы исчезают. Они просто закрываются, если ничем не обеспечены. Нет худшего врага, чем мы сами, и одновременно мы сами кузнецы своего счастья.

Надо сказать, что университет не в областном городе — это вообще нонсенс для России. Поэтому к нам всегда больше отправляли проверок из Министерства образования. И наша задача была доказать, что университет готовит очень приличных специалистов для разных сфер деятельности. Конечно, нам трудно конкурировать со столичными вузами (и это понятно!), но в своей весовой категории наш университет выглядит вполне достойно. Например, по рейтингу Интерфакса за 2015 год в номинации «Образовательная деятельность» ЧГУ занимает 99-ю строку из трех сотен. А по рейтингу департамента финансов Министерства образования и науки в номинации «Финансовое управление» мы — 150-е. Так что мы по всем показателям примерно в середине.

— Какие планы у вас как у ректора на ближайший учебный год?
— Быть или не быть университету — такого вопроса уже сегодня не стоит, а закрепить его в качестве лидера по ряду направлений необходимо. Мы подготовили на ближайшие пять лет программу развития, ученый совет ее поддержал, и в августе мы должны принять ее трудовым коллективом. Там прописаны очень серьезные цели, выполнение которых должно надежнозакрепить университет на лидирующих позициях в регионе и не только.

— Расскажите о себе. С чего начинался ваш карьерный путь? Ведь первое образование у вас историческое.
— Да, история мне была интересна с юношеских лет, мой интерес привлекала жизнь и общество в целом, его развитие. Во-первых, я историю стал изучать потому, что современное общество было не очень-то позволено изучать, а история была чуть более свободной от идеологического давления. Кроме того, историческое образование позволяет понимать, почему в сегодняшнем мире некоторые вещи обстоят именно так, а не иначе. Второе — история тесно связана с экономикой, социологией, антропологией, что меня тоже очень интересовало. В-третьих, в Костромском пединституте был необычный факультет. Таких в СССР насчитывалось всего пять. Это был прикладной факультет, где много времени уделялось вещам, которые сегодня мы называем менеджментом или психологией управления, коммуникациями. Кстати, уже после этого я учился в Великобритании, в магистратуре по деловому управлению, — и с удивлением и радостью понял, что нас учили тому же самому, пусть другими словами.

— Кстати, вы окончили еще аспирантуру социологического факультета МГУ. Как этот опыт и учеба в Великобритании изменили вас как личность?
— Я начал с истории, но мне всегда хотелось еще понимать современное общество. Понимать и успешно действовать в настоящем. А из общественных наук настоящим занимались экономика и социология. Я начал с социологии, потом продолжил заниматься политической социологией. Моя диссертация была посвящена вопросу многопартийности в России. К тому же в это время, в начале 90-х, я работал помощником депутата в Государственной думе и имел возможность проводить опросы, брать интервью у политиков, наблюдать их в реальной ситуации — Жириновского и Хакамаду, Явлинского и Зюганова… Уже тогда активно участвовал в предвыборных кампаниях, наблюдал всю политическую кухню изнутри и анализировал. И это было очень интересно. Вообще 90-е годы были ярким и непростым периодом в истории страны и города. Что касается учебы в Великобритании, то было ценно получить другой взгляд, исходящий из другой истории, из другой общественной жизни и экономики. Это была специальная программа для людей, имеющих практический опыт. Туда не брали выпускников бакалавриата, человек должен был иметь практический опыт, потому что часть обучения строилась на его осмыслении и обобщении.

— Именно в этот период вы становитесь известны в городе, когда оставляете преподавательскую деятельность и переходите работать на «Северсталь», сначала начальником управления информации, а потом советником генерального директора Алексея Мордашова. Чем был для вас этот опыт?
— Но до этого я уже сотрудничал с «Северсталью». Когда я преподавал социологию в институте (Череповецком педагогическом институте, позже вошедшем в состав ЧГУ, — авт.), параллельно занимался социологическими исследованиями для банков и других организаций и предприятий, в том числе и для «Северстали». Через некоторое время Алексей Мордашов пригласил создать социологическую службу на комбинате. Круг деятельности постоянно расширялся: потом был информационно-аналитический отдел, позже — создание управления информации и связей с общественностью. А уже после всего Алексей Александрович предложил мне работать в роли директора Корпоративного университета. Чем это было для меня? Я погрузился в практическое изучение всех тех вопросов, которые раньше рассматривал с точки зрения социолога-ученого в теории. Для меня это была совершенно новая среда. «Северсталь» — глобальная промышленная компания, где другая культура, другие отношения, другие правила. Она очень сильно отличалась и отличается от вузовской среды, более свободной, академической, с другим образом существования и интенсивностью.

Тогда «Северсталь» вставала на ноги, все было в первый раз, все было по-новому. Компания тогда стремилась стать международной, открылись возможности международных проектов. И это было крайне интересно. Многие из тех, кто учился тогда в Корпоративном университете «Северсталь», занимают важные посты не только на «Северстали», но и в российском бизнесе. В сферу моей ответственности входили и медиа «Северстали». Это были очень плодотворные годы в плане общения с интересными людьми, в том числе и журналистами. Ведь именно в эти годы проявила себя плеяда талантливых журналистов, многие из которых сейчас возглавляют СМИ города и области. К сожалению, некоторые ушли из жизни — Сергей Бегляк, Юрий Сторожев.

— Дмитрий Владимирович, довольны ли вы сегодня своим положением?
— У меня два критерия: мне должно быть интересно и я должен приносить пользу. Пока первое и второе есть, меня устраивает такая работа. И я думаю, что каждый из нас хотел бы работать так, чтобы было интересно и чтобы приносить пользу. Нужен ли я университету? Я думаю, что пока нужен. И моя задача — не дать успокоиться, все время смотреть, чтобы изменения постоянно шли. Сразу скажу, не все одинаково хорошо получается: где-то мы серьезнее продвинулись, где-то отстали пока. Но это, наверное, как у всех. Пока я ощущаю, что приношу пользу, не лежу бревном поперек дороги, я готов работать. Что дальше? Увидим. Жизнь полна неожиданностей…

— Считаете ли вы, что ваша карьера складывается удачно?
— Думаю, да. Вы знаете, мой отец почти 45 лет проработал на комбинате, начав с низов и завершив начальником конструкторского бюро. В этом смысле у него была карьера внутри компании. У меня сложилась жизнь из периодов, когда я резко менял направление деятельности. Можно ли это назвать карьерой, я не уверен, но жизненный путь в целом складывается нормально — я им доволен. Но я надеюсь, что он не заканчивается, и еще рано давать оценку моей деятельности. Будущее покажет, успешна ли она была. Как говорил Штирлиц, запоминается последнее.

— В 2012–2013 годах вы были названы (в частности, этой информацией пестрели все новостные сайты города) одним из самых богатых руководителей государственных вузов в России.
— Да уж, кто только не проверял мои доходы… Ну, информация о доходах ректоров — это открытые, ежегодно публикуемые данные, они есть на сайтах вузов. Зарплата ректора бюджетного университета жестко регламентирована и ограничена, и по меркам бизнеса невысока. Но я ведь работал почти полтора десятка лет на высокой позиции в компании, которая ценит своих сотрудников. Те деньги правильно инвестированы и продолжают работать. Кроме того, доход приносят научные исследования, аналитические и консалтинговые работы, для чего, слава богу, есть вечера и выходные дни.

— Опишите свое самое большое достижение в жизни.
— Наверное, самое большое мое достижение еще впереди. Это как у актера. Знаете, когда он разучил новую роль и выходит на сцену во время премьеры, ему кажется, что лучше уже не сыграть никогда. Сыграв много раз этот спектакль, он понимает, что многое уже делает «на автомате». Появляется новая роль — и у него снова впечатление, что именно к этой роли он и шел всю свою жизнь. Вы думаете, что сначала вершина, а потом спуск, что ли? Нет, есть ступеньки наверх, и по многим я еще поднимусь! Не исключено, что появится в жизни и другой проект — интересный для меня и полезный для других.

— Бывают ли моменты, когда вас покидает вдохновение, вера в себя, в свое дело?
— В моей ситуации самым, наверное, стрессовым фактором является разрыв между желаниями и возможностями. Хочется и то и это, а возможности говорят: нет — только вот это. И конечно, бывали периоды, когда ничего сделать нельзя. Но как-то с людьми, с друзьями, с коллегами мы все равно ищем варианты: «Ну ладно, будем смотреть на это философски, здесь не получается — вот так попробуем или подойдем с другой стороны». Мне кажется, что ключевую роль играет общий командный дух (то, что касается работы) и способность генерировать какие-то другие идеи. Думаю, что только так и возможно.

— Сформулируйте свое отношение к жизни в нескольких предложениях.
— Мы ведь в жизнь не просились, нас родили, не спрашивая, хотим ли мы. Сожалеть в такой ситуации бесполезно. Поэтому пути два: либо ты принимаешь эту жизнь, либо сдаешься (есть такие люди, которые отказываются жить). Но нам ведь никто не обещал, что будет легко. Однако я считаю, что очень многое зависит от самого человека. Мне кажется, что личные усилия в нашей культуре как-то недооцениваются. Люди часто обращают внимание на внешние факторы — того нет, сего нет, все против меня — и в результате отказываются что-либо вообще делать. Я считаю, что в любой, практически в любой ситуации человек имеет возможность что-то изменить. Взять, например, студентов: перед ними открылись огромные возможности для получения всяких стипендий, грантов, для поездок в другие страны. Пользуются — единицы.

— Может, мало информации об этом?
— Ничего подобного! Ведь надо выучить язык… Знаете анекдот про еврея, который все время бога ругал, что тот ему ничем не помогает и никак о нем не заботится. А бог ему говорит: «Да ты хоть лотерейный билет купи!» Понимаете, ну хоть что-нибудь сделай, ну хоть немного сдвинься с места. И те, кто делает, они ведь не гении, они просто мысли превращают в действия, и для них открываются огромные возможности.

— А вы лично используете свой шанс, когда он представляется?
— Стараюсь использовать в пределах тех возможностей, которые есть. Для меня главное правило — пытайся! Наверное, вот и все. Так я поступаю и в своей жизни.

— В чем заключается главная экспертиза человека вашего уровня?
— Это немножко самоуверенно, но я вижу себя так: это способность понять проблему, проанализировать ее и найти решение. И неважно, какой темы она касается, потому что у любой проблемы есть человеческая сторона. И мне кажется, я это же ценю и в других людях, и в коллегах, и в партнерах. В этом вся экспертиза.

— Какими талантами и способностями вы еще обладаете?
— (Смеется.) В чем я силен? Например, умею хорошо искать информацию. Эту способность я развивал в себе сознательно, учился анализировать ее, накапливать и структурировать. Ведь информация дело такое — непонятно, когда пригодится. Я могу быть хорошим зеркалом при обсуждении каких-то проблем. Видимо, мозг так структурирован, что, когда ему говорят, что есть проблема, он начинает просматривать ее со всех сторон и искать выход.Слово «советник» или «консультант» отражает часть моей натуры. И когда мэр города предложил войти в состав советников, я согласился, поскольку считаю, что могу быть полезным.

— Есть что-то такое, что очень мешает жить и что помогает?
— Наши недостатки — это ведь всегда продолжение достоинств. Поэтому то, что помогает, оно же и мешает. Есть такое английское выражение — «paralysis by analysis», что в переводе означает «паралич из-за аналитики». То есть человек так увлекается анализом, что не может принять никакого практического решения. Конечно, это не значит, что не надо анализировать. Но иногда необходимо вовремя остановиться и принять решение. Пусть даже оно будет не совсем верным. Иногда важнее сроки, чем качество решения. Многое можно потом по ходу совершенствовать. Я стараюсь доводить дело до решений, хотя это, признаюсь, не всегда получается.

— Что сейчас вам сложно дается в жизни? Над чем вы работаете, в чем себя совершенствуете?
— Хотел бы заняться какой-то физической активностью, но увы. Поэтому не могу похвастаться собой как примером здорового образа жизни. Но в планах это есть. Занимаюсь научными исследованиями (голова в этом!), и это дает возможность отдохнуть от управленческой деятельности. Читаю различную литературу, и специальную, и художественную.Это может быть и классика, и детектив, и современное произведение, особенно часто — мемуарная, историческая литература.

— Есть ли какие-то другие увлечения?
— Я люблю путешествовать. Люблю и на машине поехать, и дальние поездки тоже. Мне нравится знакомиться с чем-то новым: с новыми людьми, культурой, историей. Я как-то посчитал, сколько я посетил стран. Насчитал более тридцати. И этот опыт был крайне полезен.

— Расскажите о семье — супруге и детях.
— Моя супруга Наталья Борисовна работает в нашем университете, заведует кафедрой биологии. У нас две взрослые дочери, которые живут самостоятельно. Старшая, Дарья, окончила правовой факультет МГИМО и сейчас работает юрисконсультом в международной организации «Интерспутник». Ее ценят, насколько я понимаю.

Младшая в этом году окончила аспирантуру юридического факультета Высшей школы экономики и защитила диссертацию. Мы довольно рано поняли, что девочки у нас не технари, не математики, а скорее гуманитарии. А дальше им в женской гуманитарной гимназии помогли сориентироваться. Встретился учитель, Ирина Владимировна Молодцова, которая увлекла их вопросами права, помогала готовиться к олимпиадам, учила побеждать. В целом в нашей ситуации роль учителя в выборе конкретной профессии оказалась гораздо важнее, а задача родителей была поддерживать. Иногда советом, иногда деньгами…

— Тяжело ли работать в одном коллективе со своей супругой?
— Можете представить, каждый день наш семейный ужин превращается в маленькую планерку. Я иногда говорю: «Все, стоп, стоп, у меня рабочий день закончился». Ну конечно, в этом есть и свои плюсы, и свои минусы.

— О чем мечтаете в жизни, что непременно хотелось бы осуществить?
— Мне бы очень хотелось, чтобы возможность заниматься интересным и полезным делом сохранилась как можно дольше, и независимо от того, когда будет пенсионный возраст. Вот и все. А чем конкретно заниматься? Я всегда придерживаюсь правила стелющегося пути. Дошел до какого-то момента, и тогда можешь выбирать: можешь поступить так, а можешь иначе. Выбрал, а дальше все — тропинка, с которой уже никуда не свернешь. И эта история время от времени повторяется. Подойдет моя очередная точка выбора, и наверняка мне что-то подвернется.

— Но на перекрестке-то все равно приходится выбирать?
— Но это уже мужская работа! Делать выбор и нести за него ответственность. Я убежденный сторонник позиции, что руководитель не должен засиживаться в кресле: не должен отказываться от ценностей изменения в пользу ценностей сохранения. Как только руководитель начинает охранять свое кресло — все, пиши пропало.

Елена Боронина