Дочь Вячеслава Позгалева рассказала, легко ли ей было в роли дочери губернатора

Досье:

Мария Позгалева-Зайцева

• Окончила Санкт-Петербургский государственный институт культуры, имеет сына, замужем.

Вячеслав Позгалев

• Родился 15 ноября 1946, Пхеньян.
• Российский государственный деятель, депутат Государственной думы шестого созыва от партии «Единая Россия» (с 2011 года), губернатор Вологодской области (1996—2011).
• В сентябре 1991 года Вячеслав Позгалев был избран мэром Череповца и руководил городом до октября 1996 года.
• 17 мая 1996 года был назначен губернатором Вологодской области. Вячеслав Евгеньевич руководил областью до 2011 года.
• В 1999 году за вклад, внесенный в укрепление российского государства и социально-экономическое развитие области, Указом Президента Российской Федерации Вячеслав Позгалёв был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени, является кавалером почетного знака «Общественное признание» — за эффективную работу по развитию экономики и успешное решение социальных программ Вологодской области.

Сегодня «Глянец» в гостях у дочери экс-губернатора Вологодской области Марии Позгалевой-Зайцевой.

 — Скажите, легко ли быть дочерью известного человека?
 — Непросто, для меня во всяком случае. Кому-то излишнее внимание приятно, а мне оно в тягость. На самом деле нередко сталкиваешься с негативным к себе отношением. Например, когда я рожала сына, правда, было это давно, но до сих пор помню, как некоторые медсестры считали своим долгом продемонстрировать мне свое неприязненное отношение. Но потом кто-то сказал: «Да, она нормальная мамочка!» Спрашивается, почему я должна быть ненормальной? Понимаю, что ждут от меня какого-то особого поведения: наверное, чтобы дверь ногой открыла, или думают, что я буду излишнего внимания к себе требовать. Но я по-другому воспитана и, видимо, не оправдываю ожиданий. Если честно, и на работе я старалась по возможности скрывать родство, потому что тогда отношение формируется ко мне так, как я его заслуживаю сама по себе, а не в связи с тем, что мой отец занимает высокий пост.

Не секрет, что чиновников у нас недолюбливают. И, еще, есть сложный для меня момент, связанный с отцовской работой, — это то, что я по сути дела с определенного периода жизни потеряла отца. Он был удивительный, самый лучший в мире папа. В детстве, у нас с ним сложилось очень тесное доверительное общение, что для ребенка, для девочки, особенно важно. Он вообще очень много мне дал в плане личностного развития. А потом, когда он начал подниматься по служебной лестнице, стал заместителем директора по технике безопасности на металлургическом комбинате, работа его захватила, и с тех пор я отца мало видела и мало общалась. Каждый стал жить, по сути дела, своей жизнью, и только на семейные праздники мы собирались вместе. Для меня это было непросто. Я понимаю, что работа поглотила его всего, и было уже не до меня. А я сама навязываться я не люблю.

 — Находили ли вы плюсы в этой ситуации?
 — Честно говоря, нет… Есть такое выражение: «Noblesse oblige», которое означает «положение обязывает». И, кстати, так оно и должно быть. Так вот, очень многие забывают о том, что положение прежде всего обязывает, и только во вторую или третью очередь оно дает какие-то преимущества или привилегии. Меня именно так воспитывали. И отец, кстати, очень болезненно относился к тому, что, не дай бог, у меня может крышу снести от каких-то материальных благ или, не дай бог, меня придется куда-то устраивать. Так что меня некоторым образом держали в ежовых рукавицах.

 — А оснований переживать у Вячеслава Евгеньевича не было?
 — Что касается меня, то нет. Карьерный взлет у отца начался в 90-е годы, а тогда служебное положение не давало ни материальных, ни бытовых привилегий. Страна вообще очень бедно жила. Я бы сказала, что обычные чиновники особо по тем временам не шиковали. А вот за своего сына, внука Вячеслава Евгеньевича, я переживала. Но надеюсь, что и его миновала участь мальчика-мажора.

 — Но, как ни крути, вы воспитывались людьми, которые принадлежали к элите общества. Как вы воспользовались теми возможностями, которые вам предоставила жизнь? В отличие от других вы могли быстрее стартануть — получить отличное образование, сделать хорошую карьеру…
 — Ну, для начала, элита для меня, это не чиновники, а люди интеллектуального труда: ученые, люди искусства. А что касается «стартануть», то с профессией библиотекаря куда я могла стартануть? Никуда. Тут у меня кстати, к папе претензии. (Смеется.) После школы, честно говоря, я не знала, в какой институт поступать: и с точными и с гуманитарными науками у меня было неплохо. И когда пришла к нему посоветоваться, то спросила, куда же мне податься, он сказал: «Иди в библиотечный институт, за информацией — будущее». Тут он оказался прав, только не туда меня послал. (Смеется.) Я поступила в Ленинградский институт культуры на факультет технической библиографии. Окончила его — и куда? В плане профессиональном, надо сказать, это было ни о чем… Но надо отдать должное уровню гуманитарной подготовки, которую нам давали — в институте у нас преподавали очень яркие разносторонние личности, которые многое в нас вложили, и это было, конечно, замечательно. Мы получили очень неплохой интеллектуальный багаж, но применить его практически было особо негде.

 — И где вы потом работали?
 — Где я только не трудилась: и в научно-технической библиотеке, и в Региональной энергетической комиссии, потом в банке и после снова вернулась в РЭК.

 — К чему больше лежала душа?
 — Я только теперь понимаю, чем могла бы заниматься. Может быть, это нескромно, но жизнь показала, что у меня хороший аналитический ум. Я, наверное, была бы неплохим искусствоведом, историком, юристом. Но не судьба, к сожалению.

 — А сейчас вы чем занимаетесь?
 — Я помогаю супругу в его делах: занимаюсь оформлением и подготовкой документов при заключении договоров и т. д.

 — Какие сферы жизни еще вам интересны?
 — Люблю историю, художественную литературу, архитектуру, живопись. Когда нахожусь в Санкт-Петербурге, с наслаждением хожу по театрам и музеям.

Сейчас очень занимает история конца девятнадцатого-начала двадцатого века, появляется много новых исследований, мемуарной литературы. Нравится то, что пишет на эту тему Радзинский. Знаю, что многие относятся к нему скептически, но с моей точки зрения, он свои книги пишет, основываясь на анализе большого объема архивных документов, многое приводит в своих книгах, что лично у меня вызывает интерес и доверие.

Какие еще увлечения? Люблю художественную литературу. Здесь я не оригинальна: часто перечитываю «Мастера и Маргариту», «Белую гвардию», «Собачье сердце» Булгакова. С современной литературой не дружу, предпочитаю старую добрую классику.

Больше десяти лет занимаюсь йогой. Люблю животных — дома у меня, видите, целый зоосад (в доме у Марии живут восточно-европейская овчарка и два британских кота – прим. автора). Если в Череповце наша собака гуляет на территории около коттеджа, то в Питере ее приходится выгуливать по 1,5 часа утром и вечером, что отнимает немало времени.

 — Сейчас вы живете между двумя городами — Санкт-Петербургом и Череповцом?
 — Да. Сын окончил третий курс Петербургского государственного университета путей сообщения, по специальности «коммерческие перевозки и логистика».

 — Да, мы не договорили про женские темы. А женские увлечения у вас есть?
 — Крестиком не вышиваю, не вяжу, редиску не сажаю. К сожалению, это не мое. Раньше я переживала, что как-то у меня все неправильно, а теперь — нет. Мне кажется, что внешняя привлекательность для мужчин на самом деле не так много значит, как принято думать. Я считаю, что по-настоящему мужчин задевает женский ум. Если он видит, что женщина неглупа, то это, мне кажется, гораздо больше его интригует, чем круглая попа или длинные ноги. Но это, конечно, не отменяет обычные женские добродетели: заботу, нежность, внимание.

 — Мария, у вас красивый и уютный дом. Интерьерами сами занимаетесь?
 — Да, в большинстве вопросов. Все материалы для дома искала сама, но воплощали идеи в жизнь, конечно, специалисты. Что мне дороже всего в доме, так это деревянные дубовые полы. Я хотела, чтобы они не только теплыми были, но и чтобы по ним было приятно ходить босиком. Надо признаться, я вообще больше люблю деревья, больше, чем цветы. Люблю парки. Поэтому у меня вокруг дома здесь, в Череповце, очень много деревьев. Мне нравится эта зеленая шапка листвы, которая скрывает от посторонних глаз.

 — То, что вы живете так камерно, — это вынужденная история или ваша внутренняя потребность?
 — Такая уродилась. Мама мне всегда говорила: «К тебе все тянутся, а тебе никто не нужен». Дело в том, что если человек эрудирован, может мне что-то интересное рассказать, новое для меня открыть, то я буду бесконечно с ним общаться. Но таких людей, к сожалению, я крайне мало встречала. Разговоры о природе и погоде, о том, кто куда сходил и на какой стул сел, мне неинтересны — мне становится скучно. То ли к счастью, то ли к сожалению, у меня высокая планка в плане общения, и в этом отношении я очень избирательна. Если общение строится по работе, мне это не в тягость, но поддерживать дружеское общение хочется не всегда.

 — Вы можете назвать себя счастливым человеком?
 — Я думаю, что да. Во всяком случае, я сейчас веду тот образ жизни, который мне нравится. Счастье — понятие относительное. Вопрос ведь весь заключается в том, чем ты довольствуешься. Родители, сын, муж здоровы, а остальное в наших руках. Я благодарна за то, что у меня есть.

Елена Боронина